Пойнтер в гору не пойдет - Страница 42

Глупая жалостливость подопечной оказалась здесь посильнее иного умного расчета. Как ни верти, при всех своих недостатках и странностях она оказалась не столь уж бесполезна и бессмысленна, как казалось на первый взгляд.

Возможно, у Алир найдутся и положительные стороны…

Гол в свои ворота

Словом, мы все больны гандболом,
Мы все больны гандболом
И за гандбол умрем!!!

Не прошло и трех часов с выхода из трактира, как каменная осыпь, кое-где еще затянутая остатками снега, закончилась очередной преградой. От альтийских лугов, как и по ту сторону перевала, каменистый склон был отделен лабиринтом скальных зубцов. Пару раз с непривычки мы утыкались в тупики – сначала со снежными заносами в укромьях, а потом и с зеленью, затаившейся от ветра там, где камни смыкались поплотнее.

Наконец после особенно крутого спуска по каменным ступеням все выбрались на открытое пространство. Спорю, что не самой хоженой и легкой дорогой, но возвращаться и искать путь поудобнее никому не хотелось. Особенно после того, что мы увидели на совсем не по-осеннему зеленой равнине.

Каменная лестница выводила на совершенно плоское плато, чуть возвышающееся над остальной долиной, во всяком случае, на первый взгляд дело обстояло именно так. Рассмотреть подробнее не позволяла плотная стена огров. Похоже, все население долины выстроилось по краям плато в торжественном молчании, заставив нас на миг замереть перед тем, как двинуться навстречу судьбе.

Неровная мохнатая линия выглядела исключительно угрожающе. Даже издали чувствовалось, что первородные дети Матери смотрят на нас сверху вниз, с высоты своего роста, почти вдвое превосходящего мой собственный. Отрешиться от этого ощущения не выходило, как бы ни хотелось.

Украдкой я оглянулся на жен и подопечную. Келла слева от меня шла на огрский строй непринужденно-легкой, танцующей походкой, словно не замечая ничего по сторонам. Так, говорят, эльфы во времена Войны Сил ходили в психическую атаку. С клинком в одной руке и длинным мундштуком для дурманной сигариллы – в другой.

Как оно на самом деле было, не знаю. В наше время все больше под волынки да по болоту наступать приходилось, а там особо не растанцу-ешься. Да и вообще подобных сравнений при моей древнейшей лучше не делать, памятуя отношение ее семьи к Инорожденным. Даже спустя тысячелетия древнейшая кровь не может простить прочим ныне живущим эльфам отступничество от Породителей и природного естества в угоду иллюзорной независимости. Обернувшейся, как ни посмотри, той самой Войной Сил…

Хирра по правую руку от меня такого спокойствия не проявляла, даже деланного, напоказ. Как старшая, она отчетливо волновалась за нас всех, разрываясь между привычной необходимостью прикрывать своих и настойчивой тягой уделить побольше внимания жмущейся к ней подопечной. Несмотря на вражду между родами, длящуюся с не раз уже помянутой Войны Сил, инфантильная светлая эльфь быстро и надежно заняла место в беспокойном сердце темной.

Алир действительно пристроилась вплотную к моей высокородной, но не в страхе, как могло бы показаться, а в зачарованном ожидании нового, небывалого и невиданного. Того, что могло бы наполнить ее непознанными до сих пор чувствами и переживаниями, придать смысл и востребованность долгой однообразной жизни вечного ребенка под нескончаемой опекой. Как ни уютно в комфортной и безопасной детской, ничего настоящего в ней не дождешься…

Пожалуй, впервые она дала повод испытать к себе нечто вроде уважения. Если, конечно, я правильно прочел обуревающие светлоэльфийскую диву предчувствия и ожидания на ее лице, открытом предвечернему солнцу.

Линия встречающих вроде бы приближалась, а вроде бы и отступала, продавливаясь перед нами и явственно огибая незваных пришельцев. Уразуметь, как это получается, я оказался не в силах и лишь безучастно отметил момент, когда толпа, собравшая, почитай, все население Ограда, сомкнулась за нашими спинами, все так же не подпуская нас ни на шаг ближе к живым стенам кольца.

Поняв это, я остановился так резко, что семейство не успело затормозить и с налета выстроилось в одну линию вровень со мной. Теперь неподвижны были все – мы, огры, окружавшие долину горы. Казалось, даже облака застыли, прервав свой неторопливый полет из любопытства или уважения к значительности момента. Пронзительно-голубое, в цвет ледников, горное небо опрокинутой чашей недвижно зависло в точности над моей головой, готовясь принять все, что долж-©но совершиться в этот момент. Возможно, важнейший для продолжения существования мира.

Аккурат напротив нашего маленького строя кольцо расступилось, пропуская абсолютно седого огра, которого прожитые годы сумели согнуть лишь до десяти футов, не справившись с кряжистым сложением. Чрезвычайная даже для расы первых детей Матери плотность и грузность фигуры делала старика похожим на скалу, движимую неведомым заклятием вроде того, которым из Огрогор на самый рубеж Хисаха были выведены глыбы, слагающие ныне Ветровую Стену.

И словно от той скалы, источенной временем и напоенной могучей магией, от огрского старейшины веяло незримой силой. Массивный золотой знак на цепи немногим тоньше якорной, свисающий с могучей, словно дубовый пень, шеи, ничего не мог добавить и без того вполне явному величию. Лично я под таким согнулся бы в тридцать три с лишним погибели и никакого благородства осанки показать не смог.

Огладив сперва бороду, затем цепь со знаком, а следом и пузо, не уступающее стоведерной бочке, огр обстоятельно прокашлялся, кряхтя и булькая. Звуки были такие, будто с ближайшего склона начала сходить лавина, да угодила в болото и утонула в нем вся без остатка.